Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
среда, 31 октября 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Каждую ночь я вижу бездонное море крови,
Сон обрывая на полуслове
Просыпаюсь с распахнутым ртом
Опасность чуя котом,
Отпустив шерсть
Я во снах такая как есть.
И пока коряги деревьев раздирают до костей ноги
Я иду по своей дороге
Я ее выбрала, я ее знаю.
Убивая и умирая,
Я иду к одной ночи известной цели
С запахом свежей земли и разбросанной на ней ели.
Сон обрывая на полуслове
Просыпаюсь с распахнутым ртом
Опасность чуя котом,
Отпустив шерсть
Я во снах такая как есть.
И пока коряги деревьев раздирают до костей ноги
Я иду по своей дороге
Я ее выбрала, я ее знаю.
Убивая и умирая,
Я иду к одной ночи известной цели
С запахом свежей земли и разбросанной на ней ели.
среда, 26 сентября 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Мне хочется спросить у нее, не страшно ли ей. Но я боюсь напугать ее, расстроить.
Интересно, она тоже боится нашего будущего?
Иногда мне кажется, я не отказалась бы, чтобы всю мою жизнь расписали мудрые норны. Вся моя судьба- пара рун. Никаких решений, никаких ожиданий.
Мне так страшно. До холода.
Интересно, она тоже боится нашего будущего?
Иногда мне кажется, я не отказалась бы, чтобы всю мою жизнь расписали мудрые норны. Вся моя судьба- пара рун. Никаких решений, никаких ожиданий.
Мне так страшно. До холода.
вторник, 11 сентября 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Всего много и в тоже время невероятное ощущение целостности, как никогда раньше.
Чем старше отношения, тем они чище, интереснее и шире. Мне казалось они безграничны три года назад, и я с удивлением смотрю на их границы, оставшиеся далеко позади.
Я читаю одну вещь. Мне нравится в ней образ полей. Бесконечная ткань засохшей травы, как символ вечности, символ жизненного пути.
С возрастом все труднее держатся ориентиров, не поддаваться чужим нормам жизни. Но я изо всех сил всегда буду стараться жить вечностью, не ограничиваясь рамками жизни. Не боясь испортить ее, что-то упустить. Сомнения толкает назад. А если в поле ступить назад, порежешься о траву. Иди вперед и твои ноги не узнают ни крови, ни усталости.
Я хочу донести эту мысль до остальных. Хотя бы до нее. Немного дико идти одному.
У меня сейчас все просто. Почему-то именно сейчас. Я знаю, что мне нужно, что верно, что не верно. Не уверена, что это мудрость, но дышится легче.
Чем старше отношения, тем они чище, интереснее и шире. Мне казалось они безграничны три года назад, и я с удивлением смотрю на их границы, оставшиеся далеко позади.
Я читаю одну вещь. Мне нравится в ней образ полей. Бесконечная ткань засохшей травы, как символ вечности, символ жизненного пути.
С возрастом все труднее держатся ориентиров, не поддаваться чужим нормам жизни. Но я изо всех сил всегда буду стараться жить вечностью, не ограничиваясь рамками жизни. Не боясь испортить ее, что-то упустить. Сомнения толкает назад. А если в поле ступить назад, порежешься о траву. Иди вперед и твои ноги не узнают ни крови, ни усталости.
Я хочу донести эту мысль до остальных. Хотя бы до нее. Немного дико идти одному.
У меня сейчас все просто. Почему-то именно сейчас. Я знаю, что мне нужно, что верно, что не верно. Не уверена, что это мудрость, но дышится легче.
понедельник, 27 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Запахом гари с вечерних балконов
Тянуться мысли к тебе через город.
Мы нарушители строгих законов.
Смущения цвет заползает под ворот.
Шелестом чьих-то потертых ботинок,
Трепетным треньем подарка на шее.
Жизнь без тебя-просто стопка картинок.
С тобой я пожар, что весь мир отогреет.
Тянуться мысли к тебе через город.
Мы нарушители строгих законов.
Смущения цвет заползает под ворот.
Шелестом чьих-то потертых ботинок,
Трепетным треньем подарка на шее.
Жизнь без тебя-просто стопка картинок.
С тобой я пожар, что весь мир отогреет.
суббота, 25 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Это больше, чем вечное.
Это недосыпы и подутрение разговоры,
Это что-то медленное и быстротечное.
Одновременно.
Это как грандиозный подъем в гору,
Это как дикий спуск с берега речки.
Это как затянуться глубоко-глубоко
И пускать в небо колечки.
Это как зашитые старые шорты.
Это как акции против абортов-
Чудесно, что они есть.
Это как благая весть,
В пасмурный день лета.
Это как два билета
На концерт любимой группы.
Это как бабушкины крупы,
Миллионы разных песчинок.
Какой же запах от этих крупинок!
Это как проскользнуть на крышу,
Как притвориться, что ничего не слышишь,
Чтобы тебе повторили.
Это как бесплатное кофе в подарок,
Ни с того ни с сего подарили!
Это как таинство почтовых марок.
Это больше, чем много,
Это дважды, трижды бесконечно.
Это длиннее, чем самая дальняя дорога.
Это больше, чем вечное.
Это недосыпы и подутрение разговоры,
Это что-то медленное и быстротечное.
Одновременно.
Это как грандиозный подъем в гору,
Это как дикий спуск с берега речки.
Это как затянуться глубоко-глубоко
И пускать в небо колечки.
Это как зашитые старые шорты.
Это как акции против абортов-
Чудесно, что они есть.
Это как благая весть,
В пасмурный день лета.
Это как два билета
На концерт любимой группы.
Это как бабушкины крупы,
Миллионы разных песчинок.
Какой же запах от этих крупинок!
Это как проскользнуть на крышу,
Как притвориться, что ничего не слышишь,
Чтобы тебе повторили.
Это как бесплатное кофе в подарок,
Ни с того ни с сего подарили!
Это как таинство почтовых марок.
Это больше, чем много,
Это дважды, трижды бесконечно.
Это длиннее, чем самая дальняя дорога.
Это больше, чем вечное.
суббота, 18 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Я до исступления боюсь старости.
Смерть ничто рядом с мыслью, что я буду медленно терять свои силы, красоту, выносливость. Это выматывает сейчас- это будет сводить с ума всю жизнь.
С этим надо учиться жить. Но я не могу.
Даже если бы люди жили в десятки раз дольше, я бы с ужасом ждала отведенные столетия, считала дни.
Я вздрагиваю при упоминании "вечности", потому что нам не дано распробовать ее на вкус. Мы пыль.
Но я неужели это все бессмысленно?
Должно быть какое-то "потом".
Я боюсь дряхлого конца. Я боюсь не успеть чего-то до того, как суставы перестанут слушаться меня.
Это бессилие- оно жестоко! Мы не можем контролировать ничего. Власть человеческого разума-ничто. Нас раздавит старость.
Все кричат, что "жизнь одна". У большинства почти вся жизнь уходит на осознание ее смысла.
Мы не древние боги, чтобы бороздить миры, в поисках цели. У нас нет вечности.
Я верю в легенды, потому что должно быть хоть что-то вечное, всесильное, что-то сверх.
Знать бы, что там в конце всего? Какое начало?
Только не булгаковский покой.
Если б мне дали право выбирать, я бы прожила десятки жизней.
Или одну вечную молодость.
Смерть ничто рядом с мыслью, что я буду медленно терять свои силы, красоту, выносливость. Это выматывает сейчас- это будет сводить с ума всю жизнь.
С этим надо учиться жить. Но я не могу.
Даже если бы люди жили в десятки раз дольше, я бы с ужасом ждала отведенные столетия, считала дни.
Я вздрагиваю при упоминании "вечности", потому что нам не дано распробовать ее на вкус. Мы пыль.
Но я неужели это все бессмысленно?
Должно быть какое-то "потом".
Я боюсь дряхлого конца. Я боюсь не успеть чего-то до того, как суставы перестанут слушаться меня.
Это бессилие- оно жестоко! Мы не можем контролировать ничего. Власть человеческого разума-ничто. Нас раздавит старость.
Все кричат, что "жизнь одна". У большинства почти вся жизнь уходит на осознание ее смысла.
Мы не древние боги, чтобы бороздить миры, в поисках цели. У нас нет вечности.
Я верю в легенды, потому что должно быть хоть что-то вечное, всесильное, что-то сверх.
Знать бы, что там в конце всего? Какое начало?
Только не булгаковский покой.
Если б мне дали право выбирать, я бы прожила десятки жизней.
Или одну вечную молодость.
пятница, 17 августа 2012
01:04
Доступ к записи ограничен
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
четверг, 16 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Я скучаю по нашим домашним фотосессиям
Не по тем официальным, что ты устраиваешь в приступе вдохновения, нет. По тем, когда ты кричишь, что сегодня не твой день, а я убеждаю тебя в обратном. По тем, когда я просто проверяла на месте ли батарейки в фотике. По тем, результаты которых я скидываю в папку "Домашнее порно" и смотрю, когда ты уезжаешь.
Я так скучаю.
Не по тем официальным, что ты устраиваешь в приступе вдохновения, нет. По тем, когда ты кричишь, что сегодня не твой день, а я убеждаю тебя в обратном. По тем, когда я просто проверяла на месте ли батарейки в фотике. По тем, результаты которых я скидываю в папку "Домашнее порно" и смотрю, когда ты уезжаешь.
Я так скучаю.
вторник, 14 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Они говорят, что мне будет больно. Говорят, я открою глаза и пойму, как ошибалась. Вот тогда и придет боль. И стыд. И сожаление. Я улыбаюсь. Я этого жду.
Они говорят, я просто не хочу попытаться идти на контакт. Сижу в своем мирке и никого не хочу впускать. Говорят, я зациклилась, а надо идти вперед. Я смеюсь. Земля круглая: вперед- все равно, что назад.
Они говорят, это инфантильность. Это безрассудство, так разрушать свою жизнь. Я отвечаю, что верю в жизнь после смерти. Разрушение и есть созидание той новой жизни.
Они говорят, это игра. Очередная моя глупая роль. Это не школьная сцена, на которой надо было играть чертовку, это реальности. Что ж, тут они правы: в мире и без меня хватает чертей.
Они говорят, я пожалею о каждой минуте, но ничего не смогу изменить.
Они говорят, я испорчу мнение людей о себе, все отвернуться от меня. Я испачкаю свое имя и не смогу отмыть.
А мне не нужно белое имя. Люди, боящиеся запятнать себя, обесцветили свою жизнь. А те, кому ты дорог, очистят твое имя и без твоей помощи.
Мне не нужно стать идеалом, примером для подражание. Что за "лучший работник месяца"? Это не забегаловка, здесь этого не нужно.
Они говорят, это превратит мое будущее в руины. Я поднимаю белый флаг, я опускаю руки. Это не геометрия, чтобы доводить спор до ч. и т. д.
Они правы. По-своему.
Но все же жить я хочу по-моему.
Пусть руины, пусть грязь, сплетни, косые взгляды. Пусть каждый шаг-боль. Но я хочу идти той дорогой, что я выбрала сама.
Я не буду что-то доказывать,
Я же не пастор, чтобы кричать «поверьте, поверьте»,
Но встретив тебя,
Я начал бояться смерти.
Ес Соя.
Они говорят, я просто не хочу попытаться идти на контакт. Сижу в своем мирке и никого не хочу впускать. Говорят, я зациклилась, а надо идти вперед. Я смеюсь. Земля круглая: вперед- все равно, что назад.
Они говорят, это инфантильность. Это безрассудство, так разрушать свою жизнь. Я отвечаю, что верю в жизнь после смерти. Разрушение и есть созидание той новой жизни.
Они говорят, это игра. Очередная моя глупая роль. Это не школьная сцена, на которой надо было играть чертовку, это реальности. Что ж, тут они правы: в мире и без меня хватает чертей.
Они говорят, я пожалею о каждой минуте, но ничего не смогу изменить.
Они говорят, я испорчу мнение людей о себе, все отвернуться от меня. Я испачкаю свое имя и не смогу отмыть.
А мне не нужно белое имя. Люди, боящиеся запятнать себя, обесцветили свою жизнь. А те, кому ты дорог, очистят твое имя и без твоей помощи.
Мне не нужно стать идеалом, примером для подражание. Что за "лучший работник месяца"? Это не забегаловка, здесь этого не нужно.
Они говорят, это превратит мое будущее в руины. Я поднимаю белый флаг, я опускаю руки. Это не геометрия, чтобы доводить спор до ч. и т. д.
Они правы. По-своему.
Но все же жить я хочу по-моему.
Пусть руины, пусть грязь, сплетни, косые взгляды. Пусть каждый шаг-боль. Но я хочу идти той дорогой, что я выбрала сама.
Я не буду что-то доказывать,
Я же не пастор, чтобы кричать «поверьте, поверьте»,
Но встретив тебя,
Я начал бояться смерти.
Ес Соя.
понедельник, 13 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Это не злость, я просто устала ждать. Это та слабина, которая позволительна каждому.
Словно я тону. Мне нужно хоть чуть-чуть воздуха, я борюсь за него всем своим существом, но наступает момент безразличия. Тогда я опускаю руки и тону.
Это не злость, это дно от которого я оттолкнусь и снова всплыву, и буду бороться.
Словно я тону. Мне нужно хоть чуть-чуть воздуха, я борюсь за него всем своим существом, но наступает момент безразличия. Тогда я опускаю руки и тону.
Это не злость, это дно от которого я оттолкнусь и снова всплыву, и буду бороться.
воскресенье, 12 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Я ведь задыхаюсь тобой. Это край.
Твоя улыбка вышибает пацанскую дурь.
Твоя тихая фраза "давай, отпускай"
Сравнима по мощности с худшей из бурь,
Что взрывает дома, сеет панику, страх,
Из под ног вырывает ошметки земли.
Обнимая тебя, словно бомбу в руках,
Я молюсь, чтоб спасти меня впредь не смогли.
Твоя улыбка вышибает пацанскую дурь.
Твоя тихая фраза "давай, отпускай"
Сравнима по мощности с худшей из бурь,
Что взрывает дома, сеет панику, страх,
Из под ног вырывает ошметки земли.
Обнимая тебя, словно бомбу в руках,
Я молюсь, чтоб спасти меня впредь не смогли.
суббота, 11 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Внутри так противно плещется море,
Пытаясь пробить пробоину.
Но настоящему воину
Не страшно ни одно горе.
Ни один внутренний взрыв,
Даже если есть слабина.
Если перпендикулярен телу обрыв,
Сила моря- его глубина.
Меня режут подводные камни,
Серой магмой уходят в отрыв
Воды севера, полные соли.
Все что судьба дала мне,
Это внешний штиль при внутренней боли.
Прохрипеть бы спасибо,
Но шторм вычерпал все мои силы.
Их нет.
Удар моря о стенки могилы.
Либо я шагну в нее, либо
Над водою забрезжет рассвет.
Погасить все то, что разжег-смело.
На то нужны силы, желание, вера.
Ни того, ни другого я не имела.
Вдыхая запах сожженой серы.
Черпая воду из собственной лодки
Продырявленной кружкой. Терпение нужно.
Не держа в руках этой малой находки,
Ощущаю себя почти безоружной.
Дышать против ветра, закрыв собой щели
Здесь мужество нужно и львиную душу.
Я ветра касаясь рукой ели-ели.
Слезятся глаза. Я, наверное, трушу?
Разжечь, затопить, разнести диким смерчем-
Все это так просто: щелчок и готово.
А мне по природе своей порой легче
Стереть в порошок, чем дать ход жизни новой.
Пытаясь пробить пробоину.
Но настоящему воину
Не страшно ни одно горе.
Ни один внутренний взрыв,
Даже если есть слабина.
Если перпендикулярен телу обрыв,
Сила моря- его глубина.
Меня режут подводные камни,
Серой магмой уходят в отрыв
Воды севера, полные соли.
Все что судьба дала мне,
Это внешний штиль при внутренней боли.
Прохрипеть бы спасибо,
Но шторм вычерпал все мои силы.
Их нет.
Удар моря о стенки могилы.
Либо я шагну в нее, либо
Над водою забрезжет рассвет.
Погасить все то, что разжег-смело.
На то нужны силы, желание, вера.
Ни того, ни другого я не имела.
Вдыхая запах сожженой серы.
Черпая воду из собственной лодки
Продырявленной кружкой. Терпение нужно.
Не держа в руках этой малой находки,
Ощущаю себя почти безоружной.
Дышать против ветра, закрыв собой щели
Здесь мужество нужно и львиную душу.
Я ветра касаясь рукой ели-ели.
Слезятся глаза. Я, наверное, трушу?
Разжечь, затопить, разнести диким смерчем-
Все это так просто: щелчок и готово.
А мне по природе своей порой легче
Стереть в порошок, чем дать ход жизни новой.
вторник, 07 августа 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
У меня вибрируют плечи,
От того, что им легче.
Ты не кладешь на них руки,
Не греешь щеки.
Твои губы от моих плеч невероятно далеки,
По моим плечам стекают реки проклятий, обвинений,
Разъедающая кислота сомнений,
По ночам я сама укрываю их одеялом,
Небрежно, укорительно вяло.
И едкая щелочь мыла
Давно отмыла твои метки,
И кожа бледнее столовой-салфетки
Покрылась пряным загаром.
Но лучше ходить во всем старом,
Чем в бездушном новом.
Ты обнимала их среди ночных разговоров,
Нежно и сзади.
Чего ради
Из нас выростили таких двух идиотов?
У каждого своя жизнь и заботы.
И если б так было хоть чуточку легче!
У меня по тебе безумно дрожат плечи.
Я бы хотела спать абсолютно голыми
В одном едином бесконечном лете.
Чтобы за окнами далеко били в колокол,
И мы бы радовались как дети.
Я бы хотела по утрам пить разные соки,
Забираясь ногами на табуретку.
И от соседей прятать вещдоки,
От тех, что через лестничную клетку.
Мол мы не вместе.
Просто подруги.
Я бы хотела целоваться, когда они звонят в двери.
Хотела бы, чтобы были зацелованны руки.
Чтобы меня не пугали ночные звери.
Приезжай скорее.
От того, что им легче.
Ты не кладешь на них руки,
Не греешь щеки.
Твои губы от моих плеч невероятно далеки,
По моим плечам стекают реки проклятий, обвинений,
Разъедающая кислота сомнений,
По ночам я сама укрываю их одеялом,
Небрежно, укорительно вяло.
И едкая щелочь мыла
Давно отмыла твои метки,
И кожа бледнее столовой-салфетки
Покрылась пряным загаром.
Но лучше ходить во всем старом,
Чем в бездушном новом.
Ты обнимала их среди ночных разговоров,
Нежно и сзади.
Чего ради
Из нас выростили таких двух идиотов?
У каждого своя жизнь и заботы.
И если б так было хоть чуточку легче!
У меня по тебе безумно дрожат плечи.
Я бы хотела спать абсолютно голыми
В одном едином бесконечном лете.
Чтобы за окнами далеко били в колокол,
И мы бы радовались как дети.
Я бы хотела по утрам пить разные соки,
Забираясь ногами на табуретку.
И от соседей прятать вещдоки,
От тех, что через лестничную клетку.
Мол мы не вместе.
Просто подруги.
Я бы хотела целоваться, когда они звонят в двери.
Хотела бы, чтобы были зацелованны руки.
Чтобы меня не пугали ночные звери.
Приезжай скорее.
понедельник, 30 июля 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Сегодня замечательный день. Хотя бы потому, что я встретилась с одной хорошей знакомой. Так здорово почувствовать себя человеком, выползти в свет и как все нормальные люди посидеть с подружкой в кафе. Мы сидели на Маяковской, в Ростиксе ровно напротив поэта и разглядывали прохожих. Я купила глупейший журнал про звезд, и мы проходили тесты. Журнал был нужен для плакатов со Мстителями. А там, плюс ко всему, еще и Коллинз оказался. Теперь в моей комнате явно выделилось два угла. В одном я поклоняюсь Сверхъестественному, в другом падаю в ноги великому Марвелу.
Мама предложила завтра съездить, погулять по магазинам. Давно мы с ней никуда не ходили...
Вчера неожиданно продолжилась книга. Я все нервничаю, что мне не хватит чего-нибудь, чтобы закончить. Сил, желания, идеи... Пока что мне кажется- это моя лучшая проза. Раньше я так думала про "Кешу", но недавно перечитав, поняла, что он сыроват.
Сегодня прокатилась на любимой маршрутке до Каширки. Не знаю отчего мне нравится на ней ездить. Наверно, потому что ехать приходится прилично. Я люблю дорогу. Люблю ездить. Само ощущение пути. Это звучит странно, но я люблю стоять в пробке. Хотя на скорости все же приятней.
Когда ты в пути, ты как в невесомости. В подвешенном состоянии. Не там, не там. Пункт А позади, Б впереди. Проблемы остались там, откуда ты уехал. Новые заморочки ждут по приезде. Пока ты в машине, в поезде, в самолете, ты уверен в происходящем, как никогда. Ты еще не приехал, и ничего не произошло. Ты уже уехал, и все, что могло, случилось. Этого не исправить. Определенность и вынужденное бессилие. Ты ничего не сделаешь, пока в пути. Так что, остается успокоится и наслаждаться.
Мои окна выходят на закат. Все не могу нарадоваться этому. Так красиво. По вечерам такое приятное ощущение обреченности, когда последние лучи скользят по столу. Я не хочу привязываться к местам, но все же люблю каждое место, где я когда-либо жила. Пока что эта квартира- мой самый долгий приют, а потому в ней больше меня самой.
Мама предложила завтра съездить, погулять по магазинам. Давно мы с ней никуда не ходили...
Вчера неожиданно продолжилась книга. Я все нервничаю, что мне не хватит чего-нибудь, чтобы закончить. Сил, желания, идеи... Пока что мне кажется- это моя лучшая проза. Раньше я так думала про "Кешу", но недавно перечитав, поняла, что он сыроват.
Сегодня прокатилась на любимой маршрутке до Каширки. Не знаю отчего мне нравится на ней ездить. Наверно, потому что ехать приходится прилично. Я люблю дорогу. Люблю ездить. Само ощущение пути. Это звучит странно, но я люблю стоять в пробке. Хотя на скорости все же приятней.
Когда ты в пути, ты как в невесомости. В подвешенном состоянии. Не там, не там. Пункт А позади, Б впереди. Проблемы остались там, откуда ты уехал. Новые заморочки ждут по приезде. Пока ты в машине, в поезде, в самолете, ты уверен в происходящем, как никогда. Ты еще не приехал, и ничего не произошло. Ты уже уехал, и все, что могло, случилось. Этого не исправить. Определенность и вынужденное бессилие. Ты ничего не сделаешь, пока в пути. Так что, остается успокоится и наслаждаться.
Мои окна выходят на закат. Все не могу нарадоваться этому. Так красиво. По вечерам такое приятное ощущение обреченности, когда последние лучи скользят по столу. Я не хочу привязываться к местам, но все же люблю каждое место, где я когда-либо жила. Пока что эта квартира- мой самый долгий приют, а потому в ней больше меня самой.
воскресенье, 29 июля 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Господи, как она красива.
среда, 25 июля 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Когда внутри взрывается мой маленький Манхетен,
Я просто ухожу из себя.
Когда придет наконец конец октября,
Мне кажется, я пожалею об этом.
Обо всем.
В городе моем
Остывают трассы,
Разбиваются военные лагеря,
Перестреливаются разные расы,
А я ухожу, чтобы не увидеть: все зря.
И когда на голову мне осыпаются стекла моего дома,
Я предпочитаю не замечать разгрома.
Там на острие аэродрома
В боковых зеркалах отражаются глаза цвета рома.
И что-то влетает в меня.
Идет на посадку.
И хоть я солнцу предпочитаю временные осадки,
В закатных лучах взрывы кажутся слаще,
Удары чаще,
А мысли немножечко чище.
И когда внутри взрывается мой маленький Манхетен,
Я целую тебя на пустом пепелище.
И я стопроцентно пожалею об этом.
Я просто ухожу из себя.
Когда придет наконец конец октября,
Мне кажется, я пожалею об этом.
Обо всем.
В городе моем
Остывают трассы,
Разбиваются военные лагеря,
Перестреливаются разные расы,
А я ухожу, чтобы не увидеть: все зря.
И когда на голову мне осыпаются стекла моего дома,
Я предпочитаю не замечать разгрома.
Там на острие аэродрома
В боковых зеркалах отражаются глаза цвета рома.
И что-то влетает в меня.
Идет на посадку.
И хоть я солнцу предпочитаю временные осадки,
В закатных лучах взрывы кажутся слаще,
Удары чаще,
А мысли немножечко чище.
И когда внутри взрывается мой маленький Манхетен,
Я целую тебя на пустом пепелище.
И я стопроцентно пожалею об этом.
суббота, 21 июля 2012
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Уже который раз открываю ноутбук и пытаюсь наконец-то создать "Новую запись". И каждый раз ничего.
В голове крутятся одни и те же мысли. Они пугают меня. Одна другой обреченнее.
То поступление, то будущая совместная жизнь.До нее еще минимум лет 7, а мне сейчас уже хочется сбежать куда подальше.
Не от нее.
А от того, что миллионы вопросов не решены, и от них зависят все наши планы.
Планы. Вот главная проблема: я привыкла жить по конкретному плану. Придумывать цель и жить ее осуществлением, как в шахматах продумывая шаги. Она смеется над моими вечными списками. Какие фильмы посмотреть, какие книги прочитать. И пусть я отклоняюсь от намеченного пути, он есть, и мне спокойно.
Все так по-детски...И я неготова становиться старше. Потому что там нельзя просто по окончанию универа приехать в Австралию и зажить вместе. Нельзя просто сыграть свадьбу в Голландии и уехать бороздить техасские прерии на шикарной тачке.
Мне страшно, что я ПОНИМАЮ, что так нельзя. Осознаю.
Это нельзя убивает меня. И мне кажется убьет. И создаст нечто иное. А вернее иную. И эта иная захочет состарится в охапке цветов жизни. Иная захочет мужа, семью, дачу, семейный внедорожник, хорошую постоянную работу.
Страшно писать. Словно я в себя уже не верю.
Нет, я верю в нас. И пока это так, иной нет места внутри.
Мы хотим свою квартирку в Австралии. Любую.
И даже с полученным высшим, я согласна работать кем угодно. Ведь еще пару месяцев назад я говорила, что смогу пойти и в переводчики. Если повезет, быть австралийским журналистом даже круто. А еще я всегда хотела поработать барменом.
Мы хотим свои шалаш, свой рай.
Звучит, как убеждение самой себя в том, что все получится. По сути, так и есть. Пока ее нет, опереться можно только на свою руку.
Все эти дурацкие "взрослые" мысли. Пошли они к черту.
Не я ли уверяла ее, что мы сами пишем свою историю! Так чего это я струхнула? Кто дал мне право отступить?
Это волнение, мандраж.
А нам еще составлять свою легенду.
В голове крутятся одни и те же мысли. Они пугают меня. Одна другой обреченнее.
То поступление, то будущая совместная жизнь.До нее еще минимум лет 7, а мне сейчас уже хочется сбежать куда подальше.
Не от нее.
А от того, что миллионы вопросов не решены, и от них зависят все наши планы.
Планы. Вот главная проблема: я привыкла жить по конкретному плану. Придумывать цель и жить ее осуществлением, как в шахматах продумывая шаги. Она смеется над моими вечными списками. Какие фильмы посмотреть, какие книги прочитать. И пусть я отклоняюсь от намеченного пути, он есть, и мне спокойно.
Все так по-детски...И я неготова становиться старше. Потому что там нельзя просто по окончанию универа приехать в Австралию и зажить вместе. Нельзя просто сыграть свадьбу в Голландии и уехать бороздить техасские прерии на шикарной тачке.
Мне страшно, что я ПОНИМАЮ, что так нельзя. Осознаю.
Это нельзя убивает меня. И мне кажется убьет. И создаст нечто иное. А вернее иную. И эта иная захочет состарится в охапке цветов жизни. Иная захочет мужа, семью, дачу, семейный внедорожник, хорошую постоянную работу.
Страшно писать. Словно я в себя уже не верю.
Нет, я верю в нас. И пока это так, иной нет места внутри.
Мы хотим свою квартирку в Австралии. Любую.
И даже с полученным высшим, я согласна работать кем угодно. Ведь еще пару месяцев назад я говорила, что смогу пойти и в переводчики. Если повезет, быть австралийским журналистом даже круто. А еще я всегда хотела поработать барменом.
Мы хотим свои шалаш, свой рай.
Звучит, как убеждение самой себя в том, что все получится. По сути, так и есть. Пока ее нет, опереться можно только на свою руку.
Все эти дурацкие "взрослые" мысли. Пошли они к черту.
Не я ли уверяла ее, что мы сами пишем свою историю! Так чего это я струхнула? Кто дал мне право отступить?
Это волнение, мандраж.
А нам еще составлять свою легенду.
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
Не знаю.
С чего бы начать?
Ты пока завари чаю,
И потренируйся подолгу молчать.
Мне сейчас это необходимо.
Знаю-знаю.
Все слова пролетают мимо.
Я говорить не мастак.
И раз так,
То давай мы поможем друг другу:
Я попытаюсь как-то короче,
Ты сыграешь в идеальную подругу.
Я так рада что пасмурно этой ночью:
Не видно лица.
Луна всегда способно раскрыть подлеца.
А я ведь именно он. Подлец.
Или нет, не так. Лжец.
Пред собой, пред тобой.
Знаешь как бывает?
Внутри что-то дает сбой,
И меня словно вырывает.
Из реальности.
С головой.
Господи, что со мной.
Ах да... Это совсем другие слова.
Не те, что я хотела сказать.
Мы уже вместе ни год и ни два.
Далеки от начала.
А мне все так же легче смолчать,
Чем объяснить, как я безумно скучала.
С чего бы начать?
Ты пока завари чаю,
И потренируйся подолгу молчать.
Мне сейчас это необходимо.
Знаю-знаю.
Все слова пролетают мимо.
Я говорить не мастак.
И раз так,
То давай мы поможем друг другу:
Я попытаюсь как-то короче,
Ты сыграешь в идеальную подругу.
Я так рада что пасмурно этой ночью:
Не видно лица.
Луна всегда способно раскрыть подлеца.
А я ведь именно он. Подлец.
Или нет, не так. Лжец.
Пред собой, пред тобой.
Знаешь как бывает?
Внутри что-то дает сбой,
И меня словно вырывает.
Из реальности.
С головой.
Господи, что со мной.
Ах да... Это совсем другие слова.
Не те, что я хотела сказать.
Мы уже вместе ни год и ни два.
Далеки от начала.
А мне все так же легче смолчать,
Чем объяснить, как я безумно скучала.
Наши ромашки не дают промашки наши качели не взрослеют. (с.) Ес Соя
В моих снах корабли не идут к берегам.
Карта вымокла вся, а штурвал вырвал ветер.
Если можно вообще доверять своим снам,
То, наверно, моряк с корабля мне б ответил,
Почему мы все здесь и что я потеряла?
Что я тщетно пытаюсь в своем море найти?
Как мы долго плывем. Далеко до причала?
Если вдруг доплывем, то смогу я сойти?
В моих снах корабли бороздят океаны.
И ни год, и ни два. Уже тысячу лет.
И, как пес, океан лижет старые раны.
Я в стеклянный сосуд убираю привет.
Капитан тихо спит, кто-то палубу драит.
Ветер рвет паруса, превращает их в соль.
Где-то там далеко, в незатейливом рае,
Наш корабль ждет верная дева Асоль.
Карта вымокла вся, а штурвал вырвал ветер.
Если можно вообще доверять своим снам,
То, наверно, моряк с корабля мне б ответил,
Почему мы все здесь и что я потеряла?
Что я тщетно пытаюсь в своем море найти?
Как мы долго плывем. Далеко до причала?
Если вдруг доплывем, то смогу я сойти?
В моих снах корабли бороздят океаны.
И ни год, и ни два. Уже тысячу лет.
И, как пес, океан лижет старые раны.
Я в стеклянный сосуд убираю привет.
Капитан тихо спит, кто-то палубу драит.
Ветер рвет паруса, превращает их в соль.
Где-то там далеко, в незатейливом рае,
Наш корабль ждет верная дева Асоль.